По прочтении 1-й главы 2-й книги фиксирую две группы соображений: касательно двоякого смысла энтелехии в целом и применительно к душе как форме тела в частности.
Анархия энтелехий
Подбираясь к определению души, Аристотель напоминает свой тезис о том, что во всяком определённом нечто различается материя и форма.
Материя есть возможность, форма же — энтелехия, и именно в двояком смысле — в таком как знание (ἐπιστήμη), и в таком, как деятельность созерцания (το θεωρειν) [412a9–11].
Энтелехия важнейшая характеристика формы; сказать форма этелехийна значит сказать, что форма закончена, она полностью готова, она совершенна в своей определённости. И эта завершённость формы есть в двух смыслах: знание и созерцание (первая и вторая энтелехии соответственно). Традиционный комментарий уподобляет знание простому обладанию [определённостью], созерцание же — обладанию, обнаруживающему себя в действии. Одно дело просто знать математику, и другое — производить вычисления и доказательства. Это же различение сближают с различием бытия-в-возможности и бытия-в-действительности. Вот стратег ест кашу. Он знает и умеет всё относящееся к своему ремеслу, но сейчас он занят другим делом (кашей) и, следовательно, как стратег он есть лишь в возможности. И только руководя своей фалангой он стратег в полном смысле слова. Так и знание есть бытие-в-возможности по отношению к созерцанию.
Но у этого отношения есть и обратная сторона. В самом деле, завершённость формы в смысле знания понятна вполне: знание есть в качестве так-то и так-то определённого, эта определённость обнаруживается нами в качестве готовой, ясной, детальной и проч. А в каком смысле энтелехия есть деятельность? Деятельность есть всегда движение (в том или ином смысле), переход от одного состояния к другому. Должна быть разница в состояниях для того, чтобы состоялся переход из одного в другое. Понятен переход “из A в B”, тогда как переход “из A в A” представляется бессмысленным и невозможным. Но если происходит переход из менее совершенного состояния в более совершенное, то энтелехия как деятельность созерцания содержит в себе не совершенное состояние (хотя бы только в качестве отправной точки движения), что, по видимому, противоречит самому смыслу завершённости, совершенства формы. Как говорится, “Путь с вершины Фудзи ведёт только вниз”.
Полагаю внутреннее противоречие энтелехии как деятельности разрешается через бытие-в-возможности. А именно. Деятельность созерцания есть переход и становление, но не по градациям совершенства, а от пустоты к форме. Конечно, “пустота” это не абсолютный ноль, не ничто — это определённое бытие-в-возможности. Быть стратегом в возможности значит не быть, но только мочь быть. С другой стороны, к чему устремлено наше движение θεωρειν? К επιστημη, целью деятельности созерцания выступает знание. Как видим, отношение в этой паре амбивалентно:
- с одной стороны, знание есть лишь возможность, реализующаяся в созерцании;
- с другой стороны, само созерцание есть возможность, действительностью которой выступает знание.
По этой причине я полагаю невозможным понять соотношение 2-х энтелехий как отношение формы и материи. Энтелехии анархичны друг по отношению к другу.
Душа и энтелехия
Попытаемся, вслед за Аристотелем, дать определение.
- Душа
- форма естественного тела с органами, обладающего в возможности жизнью; прежде всего (но не только) в смысле энтелехии как знания.
Аргумент (почему предпочтение отдано первой энтелехии) краток и туманен:
У одного и того же человека знание по своему происхождению предшествует деятельности созерцания [412a26–27].
Загадочны тут: “по своему происхождению” и “предшествует”. Сейчас не вижу путей прояснения — надо завязать узелок на память поискать их потом.
Что душа, тем не менее, есть энтелехия в обоих смыслах становится видно из немедленно следующих разъяснений.
Сначала уточняется, что любое в возможности живое тело есть тело с органами (я не вижу тут ничего кроме эмпирического обобщения). В наши дни важно подчеркнуть, что любое живое тело имеет душу. И тут же Аристотель выстреливает тезисом:
энтелехия есть единое и бытие в собственном смысле [412b8–9].
Тут совершенно необходимы пояснения и подробная развёртка тезиса. У меня есть некоторые намётки, но им надо ещё отстояться — вернусь к этой теме позже.
Душа есть и вторая энтелехия тела:
душа есть такая энтелехия, как зрение и сила орудия [412b28–413a1].
“Сила орудия” — имеется в виду “бытие топором” из примера выше по тексту.
Вопросы на дальнейшее раскрытие:
- в каком смысле знание предшествует созерцанию;
- энтелехия есть единое и бытие.
действительно, я согласна, что в этой главе речь идет о душе как форме и о душе как о какой-то форме (первой энтелехии). Как уже было сказано на самом семинаре, кажется странным, что именно первой, а не второй энтелехией оказывается душа, поскольку деятельность, следующая за обладанием для Аристотеля в высшей степени важна. Вспомним в этой связи их "полемику" с Платоном. Недостаточно знать идею добра, чтобы быть добрым по Аристотелю. Нужно еще совершать благие поступки. Применение есть необходимое завершение. Поэтому, создается впечатление, что душа не вполне завершенная форма.
ОтветитьУдалитьЧто касается замечания Игоря по поводу второй энтелехии действия как не вполне завершенной (мы движемся из А в В и пока не дошли форма не завершена), если я правильно поняла, то я не совсем согласна. Ведь у Аристотеля имеет место принципиальное различие между движением, которое имеет цель в себе (энергейя) и цель во-вне (несовершенное движение). Пример первого действия - я смотрю и тем самым уже увидел, я мыслю и, тем самым уже помыслил, пример второго - я иду на рынок, чтобы дойти. Движение из А в В конечно несовершенно, но оно не начнется, если не будет смысла или цели в каждый момент пути. Таким образом, движение (деятельность) с одной стороны есть переход и имеет после завершения энтелехию сущего (и здесь я, пожалуй, допускаю, что знание может оказаться И в конце), но, с другой стороны, оно само есть энтелехия сущего, которое завершает (в смысле второй энтелехии) себя в энергейной деятельности - действительности.
Второй вопрос, который продолжает ставиться и обсуждаться. О душе как форме (первой энтелехии) именно тела (естественного, обладающего органами, живого, которое в себе имеет начало движения и покоя). И здесь возникает, на мой взгляд вот какая проблема. Если бы мы определяли душу как вторую энтелехию было бы проще. Для топора - рубить, для глаза - видеть. Я могу это понять и могу попытаться воспроизвести. А вот зрение и знание (а Аристотель несколько раз навязчиво повторяет: душа есть такая энтелехия как зрение или как знание) не могу (или могу с меньшей очевидностью). Не могу помыслить отдельно от материи. Более того, я и глаз могу определить не по имени, а по существу, только через зрение. (А зрение, отмечу в скобках, только как свойство глаза). В этом смысле, я вижу проблему и нечто важное в том, что первая энтелехия как форма не объективируема, то есть ее нельзя мыслить отдельно. Однако, подчеркну, верно и обратное: о теле мы тоже ничего не можем сказать, не говоря о душе. То есть, когда я говорю о естественном (живом) теле с органами, имеющем в себе начало движения и покоя, я говорю уже о теле с душой (о том, что ею обладает).
Ну и последнее! меня очень порадовала наша интерпретация положения о том, что "ничто не мешает, чтобы некоторые части души были отделимы от тела, так как они не энтелехия какого-нибудь тела"))
Под узелками Игоря подписываюсь полностью!!
Спасибо за комментарии!
ОтветитьУдалитьЯ, к сожалению, не могу понять, как же начинать новую тему. Поэтому пишу сюда.
Пока я сидел в Лёвене над текстом Аристотеля, мне в голову пришёл комментарий к жаркой дискуссии между Ладой Владимировной и Машей.
Маша! Я думаю, что то, о чём Вы говорили на семинаре - а именно, связь эссенции/функции с организацией (настоящий топор должен быть железным, а не ватным) стоит у Аристотеля относить к эйдосу как совокупности всего, за счёт чего мы можем узнавать вещь. (Слово "эйдос" в Аристотелевском корпусе, как правило, переводят на русский как "форма"). Но форма может содержать в себе ВСЮ совокупность возможных атрибутов вещи, в то время как Аристотель, говоря о душе как об ЭССЕНЦИИ тела, говорит лишь о необходимых признаках.
Если мы переведём это на русский язык, то получим следующее. Душа это эссенция тела потому, что суть бытия / сам смысл существования тела - обеспечить условия, при которых может существовать душа. Т.е., к примеру, тело кошки вполне самодостаточно; поскольку мы можем указать на это тело - да вот же оно! а что это такое? ti esti? - то тело является сущностью. Однако если мы попытаемся дать определение телу кошки, то неизбежно сошлёмся на кошку как носителя кошачьей души и кошачность. Т.е. тело кошки, если его абстрагировать от души кошки, ЕСТЬ как сущность, но попытка разъяснить суть его существования заставляет нас сослаться на более "изначальную" сущность, т.е. душу кошки. сутью бытия кошки как целого является обеспечение условий, при которых в теле будет находиться душа кошки; тело имеет подчинённое значение, потому что, указывая на тело кошки как на сущность, мы имеем в виду именно душу кошки.
Аристотель, в случае с душой, приравнивает сущность души и её бытие эссенцией для тела; говоря проще: мы можем сказать, что мурчащая у нас на коленях штуковина есть кошка только потому, что она мурчит и гладится - т.е. в теле присутствует душа кошки. Мурчание и желание быть поглаженной невозможны без наличия у кошки тела; но мы ведь понимаем, что мурчит не тело, а душа, руководящая органами звукоизвлечения. Мы, таким образом, можем указать на душу (читайте: считать её сущностью) тогда и только тогда, когда эта душа, через руководство телом, осуществляет определённые, характерные только для души, действия. Или (переводя с русского на аристотелевский): сущность души есть её бытие эссенцией тела. Если кошка не гладится и не мурчит, то мы начинаем сомневаться в присутствии у нас на коленях кошки.
Топор, в данном случае, это очень хороший пример: мы распознаём палку с привинченным к ней куском железа как топор только в силу того, что мы можем им рубить дрова (т.е. топор согласуется с эссенцией топора, топористостью). Но, с другой стороны, суть бытия топором неотделима от того, чтобы и правда подходить для использования в качестве топора. Если нет держала, махала и рубила, то мы и не воспримем увиденное как сущность. Именно способность выполнять функции топора (т.е. да, в некотором смысле организацию, но организацию только НЕОТЪЕМЛЕМЫХ атрибутов!) согласование с сущностью топора) делает штуку, которую мы видим, отдельной сущностью.
А теперь вернёмся к разделению эйдоса(формы)/эссенции/определения/сущности. Эйдос это "схема" которая позволяет нам узнать в кошке кошку (от "хорао", видеть). Эссенция это тот набор НЕОБХОДИМЫХ атрибутов, восприятие и узнавание которых позволяет нам идентифицировать кошку (мурчит, гладится, с ушами и усами, имеет 4 лапы и хвост). Мы, таким образом, имеем (весьма широкий) набор атрибутов, присутствующих в эйдосе вещи, но не попадающих в эссенцию и её выражение, определение. Такие атрибуты мы, вслед за Аристотелем, можем называть ПРИСУЩИМИ атрибутами вещи. Или характерными. У кошки, например, нет проблем уровнем масла в моторе. Потому что в эйдос кошки не входит наличие мотора - увидев мяукающего киборга с мотором, ушами, хвостом и четырьмя лапами, мы вряд ли узнаем в нём кошку. Наличие мотора вообще не характерно для кошки. А вот если вместо одной лапы у кошки будет протез, то мы всё-таки назовём её кошкой: наличие мягкой пушистой лапы не является неоходимым атрибутом кошки, хотя это ей и присуще.
ОтветитьУдалитьТак вот, веду я к тому, что та или иная организация тела кошки не будет являться душой, потому что а)та или иная организация тела кошки не является НЕОБХОДИМЫМ атрибутом кошки, в то время как душа является эссенцией, т.е. объединяет в себе лишь существенные качества одушевлённого существа. б)"Принципом организации" тела кошки будет является её эйдос, но он отличается от эссенции тем, что включает в себя как СЛУЧАЙНЫЕ, так и НЕОБХОДИМЫЕ атрибуты, в то время как ДУША является лишь ЭССЕНЦИЕЙ и связана с необходимыми атрибутами.
Таким образом, я могу примерно и отдалённо согласиться с Машей, только если мы допустим, что принцип организации вещи регулирует только её необходимые качества (а не все-все качества как взаимосвязанную систему) - и тогда душа, действительно, в некотором смысле, будет "принципом организации" тела (хотя и очень странным: регулирующим здесь, совершенно не регулирующим здесь). Вот что, однако, не даёт мне признать эту вариацию "органицистской" позиции: это акцент на организации ТЕЛА. Ведь далее в тексте для Аристотеля эссенциальным качеством души будет являться мышление, которое, хотя и связано с наличием головы, совсем не является необходимым атрибутом. В том смысле, что из наличия у человека головы совсем не обязательно следует наличие в ней мыслей:). Т.е. если мы примем аргументы "организационизма", то эссенция души (мышление) как организация тела будет связана с чем-то, не следующим необходимо из той или иной организации тела, а это противоречие.
Прошу прощения за наличие кэпслока: он передаёт акценты и интонацию.
Инженерно определение энтелехии для искусственного интеллекта:
ОтветитьУдалитьэнтелехия - эфирная (энерго-информационная) сущность содержащая проект (потенциальную форму) живого организма и реализующая этот проект в эфире и физическом мире. Интеллект является атрибутом человека, разумность всех организмов.
http://ideatech.narod.ru/